По обычаю рада собиралась в обед (приказ отдавал кошевой). Первым о ней сообщал пушкарь, — стрелял из небольшой пушки. Довбыш брал в церкви литавры и делал один удар. А военный осавул выносил корогву и ставил ее посреди площади. Услышав литавры, все казаки собирались на торжество.

Большой секрет для маленькой компании

Интересно, что в XVI столетии на Сечи существовал обычай сгонять на раду силой всех нежелающих. За отказ прийти могли наказать. На уважаемом собрании войско размещалось большим кругом или полукругом. Выходили гетман или кошевой с булавой, генеральный судья — с казацкой печатью, писарь — с серебряным каламарем, а довбыши отдавали им честь (били в литавры).

Раду проводил гетман и кошевой, а помогала им старшина. Особенно важное место занимали осавулы, которые были посредниками между старшиной и радой. Они обходили казаков, рассматривая то или иное дело, и спрашивали их мнение. Иногда старшина выбирал себе значащих в обществе казаков и вместе с ними обсуждал спорные вопросы. Формального голосования не было. Казаки изъявляли свое отношение громкими окликами, гулом, подбрасывая при этом вверх шапки. Побеждала сторона, за которой было большинство. Если партии были одинаковыми, то не раз доходило до острых склок и такого запала, что одни кидались на других с кулаками, а то и с саблями. Тогда за забияк брались сичовики-деды, — утихомиривали горячих бунтарей.

У Военной рады были широкие права: определяла направление государственной политики, заключала договоры с другими странами, выбирала и снимала гетмана (или кошевого) и старшину, решала, какие образовывать военные формирования, иногда осуществляла военное судочинство. Это был наивысший законодательный и организационный орган, которому должны были подчиняться все другие институции Запорожского войска.

Волк и семеро козлят на новый лад

Как правило, кошевой атаман обращался к казакам с такими словами: «Парубоцтво, цього дня ми святкуємо оновлення року. За нашими давнiми звичаями ми маємо сьогоднi розподiлити рiчки та поля. Пiсля цього розподiлимо землю, що належить козакам, на стiльки частин, скiльки є куренiв. Перемiшаємо жеребки, i кожен курiнь тягтиме один iз них».

Потом, на протяжении года, весь курень пользовался той частью, которая ему досталась, и никогда казаки одного куреня не могли охотиться или ловить рыбу на земле другого, не получив от него специальное разрешение. После распределения все атаманы, а также старые и рассудительные казаки, возвращались к себе, а молодежь оставалась. Кошевой спрашивал: «Парубоцтво, оскiльки сьогоднi ми святкуємо оновлення року, то ви, можливо, бажаєте, наслiдуючи вашi давнi звичаї, подякувати старшинi i вибрати нову?". Если казаки хотели сохранить свою старшину, они кричали: «Ви добрi та смiливi панове, керуйте нами й надалi». Тогда кошевой и другая старшина кланялись толпе и расходились по своим куреням.

Если казаки хотели сменить своего кошевого, они действовали так. Заявляли, что он должен уйти с должности. Тот немедленно приносил свою булаву, клал ее в шапку, которая лежала под флагом, кланялся собранию и возвращался к своему куреню. Его пример наследовали генеральный судья, генеральный писарь и адъютант. Если кто-нибудь из них был «удобоваримый», казаки говорили, чтобы тот оставался на должности, и он оставался.

Вот так, тигр!

Как проходили перевыборы? Чернь распределялась по куренях, с которых должны были выбирать кошевого, и вокруг людей, которых предлагали выбрать. К избранному посылали десять самых бравых казаков. Если «гончий» не хотел добровольно идти на раду, двое брали его под руки, а двое-трое подталкивали сзади с тумаками и руганью. После того, как насильно привели его на собрание, подносили булаву, от которой он должен был дважды отказаться и принять в третий раз. Довбыш бил в литавры, несколько самых старых казаков брали немного земли, разводили ее снегом или водой и мазали лицо нового командира.

На новогодней Военной раде каждый курень, а их было в Запорожье 38, выбирал себе куринного атамана на весь год. В тот день определялись и с именами военного судьи, писаря, осавула и подстаршин: скарбником, пушкарем, довбышем, хорунжим, бунчужным.

Большой Ух

В день Нового года казаки вставали рано, сразу же умывались и одевались в лучшую одежду, в цветастые жупаны, красные черкески, высокие шапки, шелковые пояса, вооружались саблями, пистолетами, кинжалами, ятаганами и спешили в церковь Покровы Пресвятой Богородицы. В церкви они слушали сначала утреннюю службу, а потом обеднюю, которые у них отпевали все два священника, монахи Киевского Спасо-Преображенского Межгорного монастыря. От этих священников требовали особой трезвости и красноречия в проповедях. При монахах были два дьякона с очень хорошими голосами, паламар и целый хор певчих, старших и младших, которые учились читать и петь в сичевой школе.

Хвалу Божью отслуживали с особенной торжественностью: во время здравицы после членов царской семьи российского дома вспоминали по имени кошевого, судью, писаря и осавула.

Во время заупокойной зачитывали имена павших на войне казаков. Когда священник читал Евангелие, казаки вынимали сабли и опускали до пола в знак, что готовы биться за слово Божье с неверными народами.

Пей пиво, ешь мясо

Когда заканчивалась служба, все расходились по куреням, чтобы пообедать.

Тут они молились перед образами, поздравляли друг друга с праздником, снимали с себя дорогую верхнюю одежду и садились за стол, так называемый сырный. Ели уху, рыбу, а иногда и дичь, редко вареники и пили, ради большого праздника, много водки, пива, меда или варенухи.

Историк Дмитрий Яворницкий в своих рассказах писал: «Пiсля ради на майдан виходили козаки, являлися музиканти, викочували з рiзними напитками бочки, привозили цiлi гори бубликiв, вози риби, ковбас, сала i всяких ласощiв на рахунок вибраної старшини. i починався могорич та гуляння в цiлiй Сiчi: в куренях, на майданах, на козацьких слободах. Дзвенiла кобза, свистiла сопiлка, гудiв бубон, розлягалася пiсня з уст цiлої сотнi сiчових школярiв».

Другие о танцах и не думали. Они собирались на базарной площади и советовались, как организовать нападение на базарных людей: ковалей, пушкарей, шинкарей, греков, армян, москалей, которые приезжали на Сечь для торгового промысла.

Особо храбрые и пьяные разносили магазинчики, растаскивали товары, некоторые возвращались пить водку. «Пустилася горiлка рiкою. Всякий спiшить звечеряти: хто з горшком, хто з вiдрами, хто з коновками. i чого то там не придумає вигадливiсть запорожця? Ось пiдкотили кiлька бочок горiлки до куренiв. А ось кiлька добрих молодцiв уставили серед майдану превеликий казанище i дерев'яними ложками черпають з нього, нiби борщ, п'яне пиття та закусюють улюбленими ласощами — бубликами.

А коло них якийсь молокосос сперечається iз старим запорожцем, хто скорiше викарабкається на високий гладко виструганий стовп, закопаний в землю, i маже свої шаровари медом, швидко пiдiймається на самий шпиль стовпа, i аж заходиться вiд смiху з невдачi сивоусого козарлюги».

Вот так весело отмечали казаки Новый год! Гарцевали на быстрых конях, перегоняли друг друга, стреляли на бегу с пистолетов, пили водку, заедали варениками, при этом не уставали повторять Слово Божие.