Недавно в книжных магазинах Днепропетровска продавалась книга эмигранта екатеринославца С. Вербова «По Днепру через Пороги», которая была издана в Париже в 1956 году и переиздана у нас. Автор в свои гимназические, еще дореволюционные годы жил с друзьями на берегу Днепра. Все свободное время они проводили на реке и называли ее «своей планетой». Плавали на лодке на острова, гуляли на левом берегу в настоящих березовых рощах (в районе нынешнего жилмассива Солнечный). А однажды подрядились охранниками сопровождать через пороги баржу с притороченными к ней лодками, которые тянули в Александровск для продажи.

Вел судно старый лоцман, представитель привилегированной, но опасной профессии. Работа лоцманов хорошо оплачивалась, с них не брали налоги, они владели полями и пастбищами, расположенными вокруг Лоцманской Каменки. Также в их распоряжении была касса взаимопомощи для содержания семей погибших лоцманов. Итак, путешествие было интересным. До подхода баржи с лодками к самому страшному порогу под названием Ненасытец отдавались бойкие команды, делались специальные приготовления и привязывались люди. Но… Перед самым порогом звучала последняя команда: «Молись!». Ниже порогов, на равнинном участке реки часто можно было увидеть плавающие трупы плотогонов, так и не дошедших с плотами с Верхнего Днепра на Нижний. Так что пороги не были только завораживающим зрелищем, а экспедиции по Днепру – безобидным променадом. К счастью, для друзей тогда все кончилось благополучно.

Днепрогэс

Проекты плотины для затопления порогов и улучшения судоходства по Днепру разрабатывались еще с первой половины XIX века. Во второй его половине на порогах были сделаны каналы, но это не решало проблему судоходства, особенно крупного. Детальные исследования реки специалистами-гидрологами проводились в 1917–19 годах, в основном на энтузиазме исследователей. Ни постоянной власти, ни средств в это время не было – только постоянная борьба за власть. Одни увлеченно дрались, другие увлеченно работали. И вот – 1921 год, план ГОЭЛРО; 1927-й – начало строительства Днепрогэс; 1939 год – построена крупнейшая в Европе плотина. В 1934 году создается первое водохранилище на Днепре – Днепровское (теперь – Запорожское); в 1956-м – Каховское; в 1961-м – Кременчугское (основной регулятор расположенного ниже каскада), в 1964-м – Днепродзержинское; в 1965-м – Киевское, в 1974-м – Каневское. Параллельно было образовано множество прудов, только в бассейне Самары их около 1200. Сейчас объем всех водохранилищ и прудов в бассейне Днепра превышает объем его стока в маловодный год, что противоречит водному законодательству.

Гидростроительство позволяет человеку вырабатывать электроэнергию, осуществлять судоходство, ирригацию и водоснабжение городов и сел, рекреацию. Однако зачастую что человеку благо, то природе – смерть. Особенно если за устройство этих благ берутся без меры.

Затопление речных долин приводит к потере наиболее плодородных и увлажненных участков, территорий с большим разнообразием экологических условий, флоры и фауны. Весной это зоны нереста и нагула рыбы.

Поднятие уровня грунтовых вод ведет к подтоплению окружающих территорий, что в настоящее время ощущается не только на прилегающих к водохранилищам землях.

В результате многолетней волновой абразии происходят размывы берегов (на крупных водохранилищах – до 40 метров в год). Это часто не берется в расчет сторонниками водохранилищ. От некогда обширных степных участков по берегам остаются узкие полосы между водой и пашней. Водозащитные полосы, задерживающие смыв почвы, удобрений и прочего, практически исчезают.
Изменяется на озерный гидрологический режим рек, гидрохимический режим, обедняется состав водных сообществ, особенно в нижних частях водохранилищ, где условия становятся однообразными. Промысловые виды рыб заменяются малоценными. В застойных участках массово развиваются отдельные виды растительности (сине-зеленые водоросли – цианобактерии). Краевые плесы водохранилищ и небольшие заливы часто зарастают больше чем наполовину и постепенно превращаются в тростниковые болота.

Создание водохранилищ влечет еще более интенсивное развитие промышленности на их берегах и прогрессирующее промышленно-бытовое загрязнение. Происходит интенсивное накопление загрязняющих веществ, особенно в донных отложениях. В годы «перестройки» работники одной из фирм пытались разработать план добычи и продажи за границу донных отложений Днепра в виде удобрений, пока не получили результаты гидрохимических анализов лаборатории НИИ биологии Днепропетровского национального университета (ДНУ). Они показали высокие уровни загрязнения радионуклидами, тяжелыми металлами, нефтепродуктами, пестицидами. А ведь в довоенное время из Днепра можно было пить воду! Затопленная луговая растительность – наиболее подходящий субстрат для нереста большинства рыб. Периодически затапливаемые во время половодий пойменные луга, служившие ранее нерестово-нагульными участками, превращаются в постоянные акватории, лишь частично выполняющие эти функции. В приустьевой части Самары половодье было особенно длительным (самарское половодье сменялось днепровским).

Сотрудники археологической экспедиции ДНУ обнаруживают на берегах Днепра культурные слои древних поселений, сложенные костями крупных рыб (самые крупные из них – осетровые). На нашем участке Днепра раньше обитали популяции угря, 7 видов осетровых, сейчас изредка обнаруживается лишь стерлядь. Снижение уровня половодья за счет накопления весенних талых вод в прудах и предпаводочных попусках на гидроузлах приводит к нарушению гидрологического режима пойменных лесов, иссушению поймы, внедрению заносных видов (например, аморфы кустарниковой, которая в середине XIX века выращивалась в садах Екатеринослава, а теперь в пойменных лесах создала непроходимые заросли), уменьшению весенней промывки пойменных водоемов и их заболачиванию.

…В доме, который построил Джек

Днепрогэс строили в основном американские специалисты, имевшие к этому времени большой опыт создания крупных плотин. Они предлагали построить вдоль Самары дамбу и не затапливать всю ее пойму, от Новомосковска до устья. Но тогда это было дорого. Позже такими дамбами отгородили приустьевую часть реки Базавлук при строительстве Каховского водохранилища – вторую, песчаную террасу левого берега Днепра выше Днепродзержинской плотины. И таким образом сохранили территорию.

Однако первое наше водохранилище создавали не только «джеки». К строительству был привлечен широкий круг отечественных специалистов разных профилей. В 1927 году член-корреспондент Академии наук УССР профессор Дмитрий Онисифорович Свиренко основал Днепропетровскую гидробиологическую станцию для решения проблем, вызванных строительством Днепрогэс, преобразованную в 1938 году в Днепропетровский институт гидробиологии (ныне институт гидробиологии ДНУ). Из ее лабораторий вышло много известных ученых, таких как Мельников, Журавель, Лубянов, Федий, а также первый в Советском Союзе полярный исследователь и министр ВМФ СССР П. П. Ширшов. В мае 1927-го была проведена первая экспедиция на Днепр и Самару, а с 1928 года начались планомерные исследования участков этих рек на месте будущего, а потом и существующего водохранилища. Первые экологи нашего края изучали Днепр всесторонне: гидрологию и гидрохимию, водную и прибрежную растительность, организмы толщи воды (планктон), донное население (бентос), ихтиофауну. И проводили ежегодно, как минимум, три экспедиции от Вехнеднепровска до Запорожья. И так – до 1941 года, потом с 1947-го и до времени «перестройки».

А как же в период войны и оккупации? Иногда просто удивляет многоплановый хозяйственный подход захватчиков. В 1941 году немецкий биолог Шредер собирает сотрудников Института гидробиологии, которые не смогли эвакуироваться (основатель института Д. О. Свиренко умер в эвакуации на Урале), и организовывает продолжение исследований Днепра. Заметьте, в уникальной ситуации, не имевшей аналогов: после взрыва плотины Днепрогэс и восстановления речных условий. В 1943-м Шредер собирает все материалы исследований и увозит их в Германию. Говорят, после войны сотрудники института профессора Мельников и Журавель переписывались со Шредером, но этим заинтересовались органы, так что мы не знаем, чем закончилось это общение специалистов и где теперь материалы исследований военных лет.

Итак, вернемся к первым годам существования водохранилища. После первой экспедиции на Самару Свиренко отмечал, что подниматься по ней на лодках было очень трудно, а выше Новомосковска – практически невозможно из-за сетей, сплошь перегораживающих русло. А рыба была! Сторонники водохранилищ говорят: пусть мы потеряли земли, но получили электроэнергию, водоснабжение и рыбопродуктивность. Однако это заявление правомерно лишь для первых лет существования водохранилища, когда затопленная почва и растительность дают вспышку биопродуктивности кормовых организмов и рыб. В последующие годы уровень рыбопродуктивности падает, а если и не очень, то за счет видов рыб, ранее считавшихся малоценными.

Долой водохранилища?

Если в 1930–70-е годы основной народнохозяйственной задачей было гидростроительство, то в настоящее время на первый план выходит восстановление естественных гидрологических условий рек, и в конечном итоге – природного состояния речных экосистем. В современных экономических условиях Украины народнохозяйственная роль водохранилищ не столь значительна, как в ХХ веке. Длительное существование первых днепровских водохранилищ – Запорожского и Каховского – привело к образованию больших по площади мелководных зон, подверженных «цветению», чрезмерному зарастанию тростниковыми сообществами и заболачиванию. При создании Каховского водохранилища были затоплены огромные площади ценных пойменных земель, Конкские, Базавлукские, Покровские плавни. Даже достижение такой важной цели, как ирригация южных засушливых земель, не требовало создания огромного водоема. Образованный на реке искусственный водоем стремится снова превратиться в водоток, постепенно заиливаясь и зарастая у берегов. Срок жизни прудов 25–50 лет, крупных водохранилищ – 200–300. Один пруд на реке Вороной, которая течет от Синельникова, созданный при строительстве трассы Москва – Симферополь, уже превратился в речку.

А может, нужно помочь и водохранилищам вернуться к старому Днепру? Все чаще звучат голоса о спуске днепровских водохранилищ, особенно крупных. Даже наиболее рациональное (и с экологической стороны – тоже) Запорожское водохранилище, построенное на каньонообразном участке Днепра, и то не дает покоя энтузиастам. Общество «Пороги» в своей программе раскрывает эзотерическое значение днепровских порогов. Они, мол, находятся на одном меридиане (иерусалимском) с Соловками и Иерусалимом и на одинаковом расстоянии до каждого из них. Поскольку порогов девять, планет у Солнца девять и месяцев беременности – тоже девять, то число это магическое. Исследования ученых, входящих в это общество, «позволяют допустить, что девять порогов Днепра, расположенные между Днепропетровском и Запорожьем, являются Информационным Полюсом Планеты Земля. В общем, пороги нужно быстренько обнажить, спустив Днепрогэс, что вернет в эксплуатацию 500000 гектаров земли. Представляете, сколько продукции мы получим на обнажившихся «плодородных илах», к тому же удобренных чернобыльской водой? А какая «благодать» будет снисходить на поселяющихся там! Правда, несколько позабыли о половодьях, которые сейчас сдерживает режим каскада водохранилищ.

Создание водохранилища является для экосистемы реки катастрофой, ликвидация же водохранилища, как уже сложившейся экосистемы и части хозяйственного комплекса, – тоже. Подобно проектам построения, даже постепенное понижение уровня водохранилища также требует разработки проектов; геологических, гидрологических, гидрохимических, ботанических, зоологических исследований.

И последний вопрос: что будет на месте обнажившихся мелководий в черте городов в условиях прогрессирующего на данный момент дерибана городской земли? Будет ли соблюдаться режим водозащитных полос на новых прибрежных территориях, если он и сейчас не соблюдается на существующих? В водном кодексе сказано о водозащитных полосах крупных рек и водохранилищ в пределах 100-метровой зоны, где ничего нельзя, кроме отдыха. Но в населенных пунктах этот закон, как правило, не соблюдается.

...Итак, мы отправляемся в экспедицию по Днепру. Уже погружено экспедиционное оборудование, застучал старенький дизель, поднимая свой 150-сильный «табун». Отданы концы, заплясали по стенам каюты блики... Так бывало раньше, а сейчас можно разве что пройтись с рюкзачком по берегам наших рек «в пределах водозащитных полос», отобрать пробы воды и всего, что там в ней есть, обработать этот материал да рассказать людям о результатах. Если, конечно, они захотят об этом узнать...

Начальник экспедиции НИИ биологии
Днепропетровского национального университета,
кандидат биологических наук
Борис БАРАНОВСКИЙ